Книга Сага о Кае Эрлингссоне [СИ] - Наталья Викторовна Бутырская

что родилась, как и все нормальные дети, с двумя голубыми глазами, но как-то раз не вовремя подвернулась под руку пьяному отцу. Он треснул ее по голове так сильно, что она два дня лежала пластом. Думали уже, что помрет дочь. Потом Хельга пришла в себя, но один глаз навсегда остался черным. Родители решили, что не рука Орсы ее вылечила, а дыхание Бездны, твариной праматери. Вполне разумно. Я бы тоже так решил. От этого стало еще тошнее.

Выслушав всё это, я развернулся к Тулле, налил еще пива и подхватил залихватскую песню, что уже затянули под ритмичные удары бодрана.

— Кай, а Кай!

— Да?

Что этой женщине от меня нужно?

Ответ пришёл незамедлительно. Хельга впилась мне в губы. Во рту появился чужой вкус пива, чеснока и мяса. Горячие губы с языком мокро прошлись по моему лицу, словно вылизывание собакой, а не поцелуй. По подбородку потекла тягучая струйка слюны. Слышался гогот, подбадривание и улюлюкание.

С победным «Ха!» Хельга отцепилась от меня, встала из-за стола и пошла в сторону выхода, сделав знак следовать за ней. Я вытер рот рукавом и длинным глотком допил пиво, поймал рабыню с кувшином, налил себе ещё и залпом выпил. Хотелось напиться и в баню, несмотря на то, что я помылся перед самым пиром.

— А чего ты с ней не пошёл? — Тулле смотрел на меня с искренним недоумением. — Не красотка, конечно, но ведь и не рабыня.

— Ты глаза её видел?!

— Нет, а что? У неё нет глаза? То-то волосы так обстригла!

— Да лучше бы одноглазая была. У нее глаза разного цвета. Один нормальный, а другой черный, как безлунная ночь.

— Фу ты, гадость какая! Давай тогда лучше пить!

И снова полилось рекой пиво, на которое я теперь налегал сильнее, чем прежде, пока не почувствовал, что пора прогуляться на свежий воздух. Шатаясь и раскачиваясь, я добрел до нужного места, сделал свое дело и пытался непослушными руками завязать поясок на штанах.

— А я уже думала, что не придёшь. — прошептали мне на ухо. К моей спине прижалась грудь, если это можно так назвать, сильные руки обхватили меня, поползли вниз, ловко завязали пояс, попутно ощупав все, что ниже.

— Я… я не к тебе шёл.

Я не очень хорошо соображал, но знал, что времени после ее ухода прошло немало.

— Все так говорят. Пойдём! — Хельга схватила меня за руку и потащила за собой.

Я, наверное, мог бы освободиться, будь я трезв. Но сейчас я даже не понимал, в какой стороне пиршественный зал, куда мы идем и зачем. Да и хватка у девицы была неженская. Проще было бы отрубить ей пальцы, чем разжать. Пока я соображал, мы оказались на пристани и поднялись на какой-то корабль.

Девица, не отпуская моей руки, ловко развернула несколько шкур, бросила сверху плащ, толкнула меня на походную постель и опустилась рядом.

Глава 9

— Кай, ты тут? — голос Тулле доносился будто издалека.

Я с трудом приоткрыл глаза и снова зажмурился. Свет больно бил по глазам, усиливая и без того режущую головную боль. Мерзко крутило живот, словно я сожрал вчера что-то не то, и было непонятно, откуда оно вылетит: сверху или снизу. Убедившись, что прямо сейчас ничего ниоткуда извергаться не собирается, я вылез из-под плаща.

Вылез и скривился. Опять то же самое.

Я что, каждый раз после пира буду просыпаться на незнакомых кораблях? Да еще и в одиночку? А в этот раз было или не было? Мужчина я уже или как?

— О, Кай, так вот вы чем занимались всю ночь! — мой друг широко улыбнулся. — Вы ловили ручную рысь Хельги, а потом ты упал в воду и тебя пытался задушить осьминог? — голос Тулле звучал так невинно и искренне, что я почти повелся. Но тут я вспомнил кое-какие детали ночного приключения. По крайней мере, на один вопрос у меня был вполне определенный ответ, без всяких сомнений и двусмысленностей.

— Можно и так сказать, — буркнул я и еле удержал съеденное вчера. Живот свело от спазма.

Тулле расхохотался. Я тоже попытался, но быстро понял, что тогда точно изгажу палубу, хоть и не был уверен, как именно. Кроме раскалывающейся головы, болели и другие части тела. С животом все понятно. Но почему так ныла поясница?

Держась рукой за мачту, я натянул штаны и двинулся за Тулле к выделенному нашему хирду дому. Я ковылял словно беременная корова, и с каждым шагом обнаруживал в себе новые очаги боли. Раньше я даже не подозревал что такие места вообще могут болеть. Что было еще хуже: я постепенно вспоминал прошедшую ночь, отрывками, смутными кусочками, скорее ощущения, звуки, вкусы. Скрип досок. Плеск волн о борт. Сбившееся дыхание. Аромат прогорклого пива. Масляные волосы. Невыносимо приятную и тягучую сладость. Выдох. Пальцы, впившиеся в спину. Царапины и сейчас горели огнем. И ухо. Я дотронулся до него и почувствовал под пальцами запекшуюся кровяную корочку. Она что, пыталась мне ухо отгрызть? Безумная баба. В следующий раз лучше возьму рабыню, помягче и потолще, с большими сиськами и пышной задницей.

— Эй, Кай! — до боли знакомый женский голос донесся сзади.

Я не стал оборачиваться и проверять, она это или нет, лишь зашевелил ногами пободрее. Нет так уж и болят у меня ноги, с утра можно и пробежаться. Тулле, хрюкая и давясь от смеха, припустил следом.

— Кай, подожди!

Вот уже и наш дом. Я влетел внутрь, дождался Тулле и захлопнул дверь. Не то, чтобы это было сложной преградой для четырехрунной девки, но не станет же она прилюдно вламываться в чужой дом?

Наше прибытие встретил взрыв хохота, типичные скабрезные шутки, смешные для всех кроме того, над кем шутят, ободряющие хлопки по спине, от которых по телу прокатились новые волны боли. Я невольно поморщился, чем вызвал очередной приступ смеха у хирдманов.

— К нашему Каю все время каких-то троллих тянет, — как бы невзначай обронил Альрик. — Уж не пора ли дать ему настоящее имя?

— Что-то ничего на язык не ложится, — пожал плечами Хвит, ныне признанный скальд хирда. — Любимец троллей плохо ложится в песню.

— Ты титьки у нее хотя бы нашел?

— А то может она вовсе и не она была?

Я был бы счастлив поговорить с ребятами на эту тему, только в другой раз. Когда голова не будет разламываться от боли, вчерашнее мясо не будет лезть обратно, и волны удовольствия и стыда не будут окатываться меня при каждом новом